Уро-женец Забайкалья кроме родного и русского языков в совершенстве знал монгольский, маньчжурский, калмыцкий, тибетский и немец-кий. Автор более 25 работ, монголовед был назначен в Иркутске чиновником по особо важ-ным делам при генерал-губернаторе Восточной Сибири. И именно здесь блестящий уче-ный обрел свой покой.

Наука и «Черная вера»

Доржи Банзаров родился в 1822 году в Иче-туйской долине, в семье погранич-ных казаков. Кроме него в семье было еще четы-ре сына - Лочон, Дзондуй, Бадма и Харагшан. Отец, Банзар Боргонов, был урядником-пятидесятником (офицером) бывшего Ашебагатского полка.

Родители решили обучить Доржи русской грамоте, поскольку 9-летний сын всего за один год окончил Харанцайское приходское учили-ще. После этого, в сентябре 1833 года, его от-дали в Троицкосавскую войсковую русско-мон-гольскую школу.

В 1835 году по ходатайству тайши Селенгин-ской степной думы Банзаров в числе четырех бурятских мальчиков был направлен на учебу в 1-ю Казанскую гимназию. Именно за период учебы в гимназии он кроме родного и русского в совершенстве овладел монгольским, маньч-журским, французским, калмыцким, тибетским и немецким языками. Хорошо разбирался в ла-тинском, тюркском, и английском. В 1842 году совет гимназии за отличные успехи в учебе на-градил Банзарова золотой медалью.

После окончания гимназии, в том же 1842 году, Банзаров поступил на восточное отделение философского факультета Казанского универ-ситета. Университет открыл Банзарову мир на-уки. Здесь в течение пяти лет он формировался как ученый: написал для своих соплеменников «Всеобщую географию» и «Грамматику мон-гольского языка»; перевел с французского на монгольский «Странствования китайского буд-диста IV в. по имени Фа-сян», с маньчжурского - «Путешествие Тулишеня Аюб хану». Первые публикации молодого ориенталиста были вос-торженно встречены в кругах востоковедов. Его статья «Белый месяц. Празднование Нового года у монголов» была опубликована в «Казанских гу-бернских ведомостях».

В 1846 году Доржи окончил университет, за-щитил диссертацию «Черная вера, или Шаман-ство у монголов». Кроме этого, составил «Маньч-журско-русско-монгольский словарь» (рукопись хранится в Восточной библиотеке ЛГУ). Особое место в научных трудах занимает исследова-ние такого памятника, как «Чингисов камень». Памятник древнемонгольской письменности представляет собой плоскую гранитную плиту, ее нашли на берегу реки Кыркыра - одного из притоков Амура. В настоящее время «Чингисов камень» находится в Эрмитаже.

Окончив Казанский университет со степе-нью кандидата, Банзаров по Высочайшему по-велению в августе 1849 года получил разреше-ние поступить на службу в Восточной Сибири с преимуществами, полагавшимися при ученой степени. На основании данного разрешения генерал-губернатор Восточной Сибири опреде-лил Банзарова на должность чиновника особых поручений ГУВС и произвел в чин коллежского секретаря.

12 апреля 1850 года, после 15-летнего пребы-вания в Европейской России, Доржи Банзаров выехал в родные края. Приезд земляка - боль-шого чиновника да еще ученого, был встречен сородичами как большой праздник. Его чествовали в каждом улусе. К сожалению, отец Банза-рова уже умер и не мог порадоваться успехам сына.

Что жизнь, что смерть - легенда

Вернувшись в Иркутск, Доржи Банзаров по-лучил должность титулярного советника. В это время он занимался расследованием серьезных дел, связанных с махинациями нойонов, лам, чиновников, и привлекал их к ответственности. Но, несмотря на занятость служебными делами, находил возможность для научных занятий. В этот период ученый выполнил ряд работ: внес исправления на географические карты, совер-шил поездки в Тункинский край для исследо-вания происхождения сойотов и их соседей урянхайцев (тувинцев), открыл место рождения Чингисхана в пределах России, перевел с мон-гольского «Путешествия Зая-Хамбы в Тибет». В 1851 году был избран членом-корреспондентом Сибирского отдела Русского географического общества.

Короткая жизнь не позволила в полной мере раскрыться таланту Банзарова. Он умер 27 фев-раля 1855 года в Иркутске. Соответствующая запись имеется в «Иркутской летописи 1661- 1940 гг.» Ю.П.Колмакова:

«...27 февраля 1855 года в Иркутске скончал-ся Доржи Банзаров - известный монголист XIX века, знаток истории и этнографии народов Центральной Азии, первый бурятский ученый, чиновник особых поручений Главного управле-ния Восточной Сибири (ГУВС).

Достоверная причина смерти Банзарова не-известна. Один из его современников, Юмды-лык Ломбоцыренов, автор летописи «Бичихан запискэ» (сводной хроники родов селенгинских), писал, что Банзаров пристрастился к вину. Однако на родине ученого записана иная леген-да. В ней говорится о том, что Банзаров был отравлен в Иркутске человеком, подосланным священником: «Когда Доржи Банзарову должны были присвоить генеральский чин, иркутский поп нанял в столовой человека и отравил Бан-зарова ядом. Доржи сразу понял, что он выпил яд, и наказал своему кучеру, чтобы он, как бы-вало раньше, повез его прежде молиться в цер-ковь, а потом похоронил. Когда кучер исполнил наказ Доржи Банзарова, то есть привез тело его к церкви, люди, отравившие Банзарова и увидевшие его около церкви, испугались, что он остался живым, сами приняли яд и отравились. В тот день, когда должны были отравить Дор-жи Банзарова, на рынке запретили торговать молоком и молочными продуктами. Сказыва-ют, на похоронах Доржи Банзарову таки было присвоено звание генерала».

Когда Доржи умирал, рядом с ним были его ученик Холзан Мозоев и лама. О кончине Банза-рова правитель дел Сибирского отдела Русского географического общества И.С. Сельский сооб-щил генерал-губернатору Н.Н.Муравьеву.

В начале марта состоялись похороны Бан-зарова. Тело его было воздвигнуто на погре-бальные дроги в виде пышной колесницы, на которой находился Гомбо-лама в яркой одежде. Следом в желтых одеждах, читая буддийские молитвы, шли ламы, за ними - представите-ли местной власти, горожане и буряты. Про-цессия проследовала от квартиры покойного по Любарскому переулку, вышла на Ланинскую улицу и двинулась по Жандармской к Острож-ному мосту. Перейдя мост, направилась к горе за Иркутским тюремным замком, где находилось кладбище. После совершения религиозных це-ремоний тело предали земле. Увы, вскоре моги-ла была затеряна.

Жизнь коротка - история вечна

Первый бурятский ученый Доржи Банзаров оставил нам не только свои оригинальные по содержанию, обширные по тематике научные труды по востоковедению. Он оставил прежде всего глубокий след в памяти народа, который бережно хранит память о своем славном сыне, создавая о нем легенды, сказания, песни. Фоль-клорный материал о Доржи Банзарове является историческим свидетельством самого бурятско-го народа, выдвинувшего из своей среды даро-витого ученого.

К научным трудам Доржи Банзарова и се-годня обращаются многие ученые - не только наши, но и зарубежные. Бурятский народ высо-ко чтит память своего первого ученого. Его име-нем названа улица в родном улусе. В 1947 году именем Доржи Банзарова назван Бурятский пединститут, ныне госуниверситет. Перед зда-нием института установлен памятник.

Именем Доржи Банзарова названы улицы в Иркутске, Улан-Удэ, Кяхте, Казани и селе Кырен Тункинского района.

В 1833 году окончил Николаево-атаманское училище. С 1833 года до сентября 1835 года учился в Троицкосавской русско-монгольской школе. Отправлен на учёбу в Казанскую гимназию. 25 января 1836 года зачислен в первый класс гимназии. В июне 1842 года окончил гимназию с золотой медалью и правом поступить в университет.

В сентябре 1842 года поступил в Казанский университет на философский факультет, имевший восточный разряд.

5 июня 1846 года окончил Казанский университет. В университете изучал восточные языки: монгольский, калмыцкий, маньчжурский, санскрит, турецкий. Свободно читал на немецком, английском, французском и латинском языках. Был учеником Осипа Михайловича Ковалевского, одного из основателей научного монголоведения. Защитил диссертацию на степень кандидата татаро-монгольской словесности.

В 1846 году в «Ученых записках Казанского университета» опубликовал труд «Чёрная вера, или Шаманство у монголов».

В 1847-1849 годах Банзаров вёл научные исследования в Азиатском музее Санкт-Петербурга. Избран членом-корреспондентом Русского археологического общества. В 1848 году опубликовал работу «Пайцзе, или металлические дощечки с повелениями монгольских ханов».

В 1848-1850 годах работал в Казани. Учился документооборту в канцелярии Казанской губернии.

В 1850-1855 годах служил в Иркутске чиновником по особым поручениям при генерал-губернаторе Восточной Сибири Николае Николаевиче Муравьеве-Амурском. Жил в Кяхте и Чите. В Верхнеудинске работал по следственным делам. В этот период Банзаров опубликовал труд «Объяснение монгольской надписи на памятнике князя Исунке, племянника Чингис-Хана» (1851), посвящённый интерпретации надписи на «Чингисовом камне».

В 1851 году избран членом-корреспондентом Сибирского отдела Русского географического общества. Выполнял поручения ВСОРГО.

Дань памяти

Памятник Доржи Банзарову в Улан-Удэ. Скульпторы А. Р. Вампилов и А. И. Тимин

Памятник Доржи Банзарову на его родине в Джидинском районе Бурятии. Скульптор Геннадий Васильев

Каменная плита на родине Доржи Банзарова

В 1947 году именем Доржи Банзарова назван Бурятский педагогический институт, ныне - Бурятский государственный университет.

В 1957 году перед зданием института был установлен памятник работы скульпторов А. Р. Вампилова и А. И. Тимина.

Именем Доржи Банзарова названы улицы в городах: Улан-Удэ, Иркутск, Кяхта и Казань, селе Кырен (районном центре Тункинского района Республики Бурятия).

В год 170-летия, в 1992 году, по инициативе председателя колхоза имени XX партсъезда В. Д. Будаева был установлен памятный камень недалеко от родового гнезда Доржи Банзарова.

В декабре 2007 года администрация Джидинского района учредила премию имени Доржи Банзарова для особо одарённых, талантливых учащихся района, добившихся высоких результатов в различных областях деятельности.

24 января 2008 года постановлением правительства Республики Бурятия имя Доржи Банзарова присвоено Нижне-Ичётуйской средней общеобразовательной школе Джидинского района.

11 июня 2010 года в рамках празднования 75-летия Джидинского района на месте родовой усадьбы первого бурятского ученого установлен памятник работы скульптора Геннадия Васильева.

Библиография

Банзаров Д. Собрание сочинений / Отв. ред. Д.Б. Улымжиев; Предисл. В. Ц. Найдакова; РАН. Сиб. отд-ние. Бурят. ин-т обществ. наук. – 2-е изд., доп. – Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1997. – 240 с.; 30 см. – Библиогр.: с. 227-238. – 600 экз.

Издавна у бурят была мечта о свободе, счастье и независимости. Ярким выражением этой мечты о светлом будущем явилось сказание (улигер) о храбром и мудром Гэсэре. Оно повествует о том, что в старину чудовища наводили ужас на людей своими злодеяниями, но на защиту обездоленных выступил неустрашимый Гэсэр со своими тридцатью тремя баторами, а за ними поднялись на борьбу лучшие сыны народа. Чудовища были истреблены. Люди вздохнули свободно и стали жить богато и счастливо.

Эта прекрасная легенда о Гэсэре и его богатырях, боровшихся за свободу всех угнетённых тружеников, произвела неизгладимое впечатление на молодого бурятского учёного и демократа-просветителя Доржи Банзарова.

В 1848 г., когда в Европе поднялся могучий вал революционного движения, Банзаров (ему было тогда 26 лет) писал своему другу А. А. Бобровникову: "У обитателей Запада настало теперь смутное время: они повыгоняли своих ханов и владельцев... Судя по характеру настоящего временя, не явится ли снова Гэсэр. Тогда нам предстанет случай быть в числе тридцати трёх богатырей его" 1 .

В переломные моменты истории народов резче всего проявляются истинные устремления людей: становится очевидным, на стороне какой партии стоит тот или иной деятель. Из немногих слов Доржи Банзарова, выраженных в письме иносказательно, языком народной бурятской легенды о Гэсэре и его тридцати трёх богатырях, отчётливо видно, что светильник демократических идей неугасимо озарял внутренний мир Доржи Банзарова.

Банзаров горячо приветствовал революционные события на Западе. И если бы революция произошла в царской России, он был бы одним из её богатырей. Он был страстным патриотом своей родины и горячо верил в светлое будущее как бурят, так и великого русского народа. Беспредельно любя свой народ, Банзаров в то же время не был национально ограниченным.

Он с огромным уважением относился к русской культуре, оказавшей решающее влияние на его мировоззрение, жизнь и деятельность. Доржи Банзаров мечтал стать одним из богатырей национально-освободительной борьбы бурятского народа за своё счастье, свободу и независимость. На крутом повороте мировой истории Банзаров был в лагере Герцена, Белинского, Чернышевского - великих русских демократов-просветителей XIX столетия.

Он был видным новатором в науке. "Научная деятельность Доржи Банзарова возвеличила его родной народ. В учёном мире заговорили о бурятах как о народе, который выдвинул из своей среды выдающегося деятеля науки. Прав был его биограф и друг П. С. Савельев, который писал: "Блеск примечательной личности отражается и на народе, и буряты отныне приобрели право на большее внимание потому, что из среды их вышел Доржи Банзаров" 2 .

Доржи 3 Банзаров родился в 1822 г. в семье забайкальского казака-бурята Банзара Боргонова, в урочище Усть-Ичетуй, расположенном в долине реки Джиды 4 .

В 1832 г. десятилетнего Доржи родители отдали в троицкосавскую 5 войсковую русско-монгольскую школу. Здесь Доржи проявил незаурядные способности. В 1834 г., по окончании школы, Доржи Банзаров в числе других бурятских мальчиков, которых готовили в писари и переводчики селенгинской степной думы, поступил в 1-ю казанскую гимназию. О периоде жизни Банзарова в Казани известный синолог В. П. Васильев писал: "Я уже второй год учился в Казанском университете.., когда зимой 1834 г. привезли из Забайкалья четырёх бурятских мальчиков в первую гимназию... Я знал их всех. Один... скоро умер; другой... не уступавший Доржи в учении, тоже не выдержал; остались Будаев и Банзаров. Первый... был отдан в солдаты за

1 "Чёрная вера или шаманство у монголов и другие статья Доржи Банзарова". Сборник под ред. Г. Потанина с приложением его статьи "Очерк жизни и деятельности Д. Банзарова", стр. Ш. СПБ. 1891.

2 Петров Л. Доржи Банзаров, стр. 5. Предисловие И. Тугутова. Улан-Удэ. 1943.

3 Доржи - по-русски "алмаз".

4 В настоящее время Джидинский аймак, Бурят-Монгольской АССР.

5 Троицкосавск - ныне город Кяхта, Бурят-Монгольской АССР.

дело с инспектором гимназии Скорняковым. Доржи Банзаров казался всех моложе, сухощавым, но крепко сложенным; учился отлично, наряду с лучшими учениками из русских" 1 .

В гимназии Доржи занимался с исключительным трудолюбием и проявил блестящие способности. Он закончил полный гимназический курс "с успехом и отличием". В 1842 г. Доржи Банзаров, двадцатилетний юноша, поступил в Казанский университет. Попечитель округа писал о нём министру просвещения: "Утвердительно сказать можно, что молодой Банзаров, окончив образование в университете и поступив на службу на родине, будет иметь самое благодетельное влияние на своих соплеменников..."

Банзаров поступил в Казанский университет в сравнительно благоприятный момент: в то время ректором университета был гениальный математик Н. И. Лобачевский.

Проводниками просветительных идей в Казанском университете в 30 - 40-х годах" прошлого века наряду с Н. Лобачевским были Д. Мейер, Е. Аристов (казанский Грановский), Н. Иванов, О. Ковалевский и другие профессора. В этот период с кафедры раздавались голоса о необходимости обслуживать народ. Несомненно, на развитие мировоззрения Банзарова большое влияние оказала передовая русская литература, которой в то время идейно руководили Герцен и Белинский.

Банзаров был знаком с философией Гегеля 2 , с трудом А. Гумбольдта "Космос" и с другими произведениями современной ему западноевропейской научной литературы. Он знал до десяти языков и, в частности, свободно владел французским, английским и немецким. Благодаря инициативе петрашевцев, приехавших из Петербурга, и сосланных поляков - студентов Киевского университета - идеи утопического социализма, в частности учение Фурье, широко распространялись среди казанского студенчества 40-х годов. Банзаров, общительный, жизнерадостный, жадно тянувшийся к науке, к новым идеям, быстро и глубоко воспринимал эти идеи. Неслучайно петербургские учёные, сочувствовавшие социалистическим идеям Фурье, встретили в лице Банзарова не ученика, а равного им передового деятеля. "При светлой голове ему понятны были самые утончённые вопросы и требования эрудиции, и во всех своих суждениях и направлении обнаруживал он чисто европейский склад ума, сочувствие к современным идеям, соучастие в жизни и движениях человечества" 3 .

В 1846 г. Доржи Банзаров окончил Казанский университет и защитил кандидатскую диссертацию на тему "Чёрная вера или шаманство у монголов" 4 . Эта работа Банзарова получила высокую оценку учёных-востоковедов России и Европы. "Чёрная вера" свидетельствует не только о всесторонней образованности Банзарова, но и о его ясном и зрелом философском миропонимание, передовом для 40-х годов прошлого столетия. Тогда же, мечтая заняться научной деятельностью, Банзаров подал ходатайство об освобождении его от казачьей службы, которую он как бурят-казак должен был отбывать в течение 25 лет. В связи с этим он провёл полгода (с конца 1847 по июнь 1848 г.) в Петербурге, Здесь он встретился с известными русскими учёными-востоковедами, не чуждыми передовых общественных идей того времени: П. Савельевым, В. Григорьевым и др. Они оказали Банзарову тёплый, дружеский приём.

Во время своего кратковременного пребывания в Петербурге Банзаров проявил огромную энергию: он с утра работал в Азиатском музее Академии наук или в Публичной библиотеке, а затем дома обрабатывал выписки, как бы предчувствуя, что ему больше не представится благоприятная возможность для научной деятельности. За короткий срок он выполнил пять научно-исследовательских работ, задумал ряд новых тем и приступил к их выполнению.

В 1848 г. Банзаров получил определение Государственного совета об увольнении его из сословия казаков и неожиданно для себя и своих русских друзей-учёных был назначен чиновником особых поручений при генерал-губернаторе Восточной Сибири. Назначение Банзарова на этот пост и устранение от научно-педагогической деятельности подействовали на него угнетающе. Петербургский период жизни Банзарова несмотря на его кратковременность сыграл значительную роль в дальнейшем развитии и укреплении его демократических взглядов и окончательном формировании его как учёного.

В письме из Казани от 18 августа 1848 г., т. е. вскоре после возвращения из столицы, Банзаров признавался: "Здесь я... скучаю и сожалею о Питере, а в особенности о том кружке, в котором я бывал" 5 . В состав этого кружка входили, как известно, П. Савельев, В. Григорьев и др. В 30-х годах они поддерживали связь с кружком П. Ершова (автор "Конька-Горбунка"), в 40-х годах-с кружкам Н. Надеждина. Значительный интерес представляет письмо Банзарова из Петербурга к своему другу Бобровникову

1 Венгеров С. Критико-биографический словарь русских писателей и учёных. Т. II, стр. 88. СПБ. 1891.

2 Ильминский Н. Воспоминание об Алексее Александровиче Бобровникове. "Известия и учёные записки Казанского университета". Вып. IV - VI, стр. 428 - 429. 1865.

3 Савельев П. О жизни и трудах Доржи Банзарова. "Записки Археологического общества". Т. IX, стр. 78. СПБ. 1856.

5 Венгеров С. Указ. соч., стр. 126.

в николаевской России. Доржи Банзаров с горечью писал: "Мир сей подобен океану, наполненному подводными скалами. "Жизнь каша сопряжена с мучениями, которые ожидать должно каждую минуту" 1 . О петербургской жизни он с иронией писал: "Люди ходят здесь, как бешеные.. невинных, и безгрешных, и простодушных здесь легко обманывают и надувают" 2 . Банзаров, которого царское правительство отправило в Восточную Сибирь в качестве "чиновника по особым поручениям губернатора", а по существу в ссылку, поехал сразу же в родные края, в родной улус, где и прожил целый год. Буряты встретили его, как родного. В письме к И. Березину от 4 сентября 1852 г. Банзаров писал: "Я был между бурятами, которые из преданности ко мне... осаждали меня дома или зазывали к себе" 3 .

В тогдашнем Иркутске пытливый ум Банзарова не находил себе пищи. Банзаров всюду видел своекорыстие и зависть и всё больше и больше старался забиваться в медвежьи углы. Он часто пропадал целыми месяцами в далёких улусах, в деревнях и делал всё возможное, чтобы облегчить положение бурят. Он с нескрываемым презрением относился к взяточничеству, широко распространённому среди чиновничества. В одном из своих писем Банзаров писал: "Я живу одним жалованием, хотя на руках у меня бывают такие дела, от которых другие толстеют; я же от них худею" 4 .

Банзаров горел желанием принести пользу своему народу, но его донимало православное духовенство: оно стремилось "крестить" Банзарова и направить его на путь миссионерской деятельности. И. Сельский в письме к П. Савельеву сообщал: "Высокопреосвященный Нил, знаток монгольского языка, очень хотел сблизиться с Банзаровым и желал, чтобы он советами своими был полезен при переводе литургии на монгольский язык. Вместе с тем преосвященный пламенно желал, чтобы Банзаров принял христианство. Монгол сердился за эти попытки и перестал посещать преосвященного" 5 . Донимали Банзарова и ламы: они пытались спаивать его. Банзаров ясно понимал реакционную роль религии и служителей того и другого культов и оставался в буддийском вероисповедании, так как в тогдашних условиях необходимо было принадлежать хотя бы официально к какому-нибудь культу.

В 1851 г. Банзаров был избран членом-сотрудником иркутского отделения Сибирского отдела Русского географического общества. И с чиновничьей интеллигенцией он не нашёл общего языка. Сибирская чиновная бюрократии и нойонство враждебно относились к общественной деятельности Банзарова. Они добились того, что Банзаров был арестован и посажен на гауптвахту. Доржи Банзаров рассказывает об этом следующее: "Я долго прожил между бурятами, производил следствия строго, одним словом, дела вёл не политично; меня на десять дней посадили на гауптвахту, но всё-таки ничего со мной нельзя было сделать" 6 . Банзаров несмотря на заговор против него, несмотря на болезнь и тяжёлые условия не прекращал научных исследований и борьбы за интересы своего народа.

Доржи Банзаров, ещё будучи студентом Казанского университета, много временя уделял научно-исследовательской и научно-популяризаторской деятельности. Трудолюбие и блестящие дарования Банзарова отразились на его всесторонней эрудиции, особенно в области истории и филологии. Один из видных русских ориенталистов, современник Банзарова, характеризуя степень его учёности, писал: "Он мог бы надеть с честью докторский колпак в любом европейском университете" 7 .

Ещё в студенческие годы Банзаров написал для своего народа научно-популярные книги на монгольском языке: "Всеобщую географию" и "Монгольскую грамматику" 8 . Тогда же Банзаров перевёл с французского на монгольский язык "Странствование китайского буддиста IV века по имени Фа-Сяна", а также помогал монголоведу А. Бобровникову в составлении монголо-калмыцкой грамматики. В 1846 г. в "Казанских губернских ведомостях" была опубликована статья Банзарова "Белый месяц-праздник нового года у монголов", представляющая в историко-этнографическом отношении большой интерес 9 .

Облик Доржи Банзарова как передового учёного того времени характеризует его кандидатская диссертация "Чёрная вера или шаманство у монголов" 10 .

Эта работа, написанная Банзаровым, когда ему было всего 24 года, выдвинула его имя в первые ряды не только русских, но и западноевропейских учёных-востоковедов.

Банзаров темой своей работы избрал ещё никем до него не разработанный вопрос о шаманстве. Он кропотливо рылся в монгольских рукописях, сверял отрывочные показа-

1 "Чёрная вера...", стр. 10.

3 Там же, стр. 119.

5 Там же, стр. XXXVI.

6 Там же, стр. 120.

7 Григорьев В. Монгол с европейской учёностью. "Географические известия", стр. 28. СПБ. 1848.

8 Рукописи этих книг, находившиеся на отзыве у известного монголоведа профессора О. Ковалевского, погибли во время пожара.

9 "Казанские губернские ведомости N 30 за 1846 год.

ния русских и западноевропейских путешественников, использовал манчжурские, китайские и арабские источники, личные воспоминания и рассказы лекторов-бурят Казанского университета, сочинения многих европейских ориенталистов и научно-философские труды.

Как показывает диссертация. Банзаров не был рабом фактического материала (ползучим эмпирикам) и установленных норм в науке. Он творчески отнёсся к собранному им фактическому материалу, стремясь раскрыть объективную историческую закономерность в развитии шаманства. "Светло и философически понимал свой предмет юный кандидат, только что оставивший университетскую скамью, а десять лет тому, дитя природы, росший среди стад родимых степей!" 1 - писал о нём его первый биограф - П. Савельев.

Исследование о шаманстве Банзаров начал с установления того факта, что внимание востоковедов до последнего времени "преимущественно обращалось на военные дела монголов, между тем как нравы, обычаи и вера их оставались в стороне и составляли как бы посторонний предмет истории" 2 . Следовательно, Банзаров уже с первой страницы своего труда критиковал абстрактно-метафизические взгляды своих предшественников и современников, исцеловавших судьбы народов Центральной Азии. Он требовал приложения исторического метода к исследованию не только военных дел монголов, но и их нравов, обычаев в религии. Банзаров рассматривал шаманство как конкретно историческое явление в жизни древних монголов. Он утверждал и доказывал, что чёрная вера (или шаманство) - такая же религия, как и другие религии, и что она возникла у монгольского народа самостоятельно, как у китайцев и у тунгусов, в очень древние времена. Он очень искусно отвергал туманные, метафизические представления о шаманстве, уподоблявшие его буддизму, зороастризму и другим религиозным культам. Многие учёные 40-х годов прошлого столетия, да и в более позднее время, наблюдая сходство в некоторых установлениях религиозного, юридического и других порядков, искали заимствований. Им была чужда идея параллельного развития, которой придерживался Банзаров. Мысль Банзарова о естественном сходстве между шаманством и другими религиями древних народов является передовой для того времени.

Исследование шаманства Банзаров проводит в целом с позиций антропологической теории происхождения религии. Объективными источниками возникновения шаманства у древних монголов он считал воздействие природы "на младенчествующего человека", бессильного на этой ступени своего исторического развития перед силами природы, а также внутренний мир человека. Второй источник шаманства - внутренний мир человека - у Банзарова есть не что иное, как страсти народа, которые он и считал одной из основ религиозной фантазии, подобно французским материалистам XVIII века. В целом же взгляды Банзарова на источники шаманства как религии очень сходны со взглядами на источники религии Людвига Фейербаха. Но в ряде случаен Банзаров идёт дальше: он объясняет возникновение религиозных верований у древних монголов исходя из наличия у них такого объективного источника, как кочевой быт.

Он подчас указывает на скотоводство и войны, эти атрибуты кочевых народов, как на основу особенностей религиозного культа древних монголов, высказывая замечательные материалистические догадки о реальной почве, на которой формировалось шаманство как религия. Но и эти и другие догадки не устраняют исторической ограниченности работы Банзарова.

Тем не менее, исследуя шаманство у древних монголов, Банзаров глубже, чем кто-либо другой из его современников, выяснил специфические отличительные признаки, характеризующие содержание шаманства как древнейшей религии. Он убедительно доказал, что в древней шаманской религии не было понятия единого бога. Она, как правильно установил Банзаров, непосредственно олицетворяла силы природы и прежде всего "синее" небо, и лишь с дальнейшим развитием шаманства появляется такая абстракция, как "вечное" небо и представление о его всемогуществе. Таким образом. Банзаров решительно восстал против положения европейских учёных о наличии у древних монголов в шаманской религии понятия Deus, как и против утверждения мусульманских историков о наличии в ней понятия аллаха.

Банзаров справедливо указал, что в шаманской религии скорее можно найти древнегреческий Олимп, чем представление или понятие о едином боге. Он установил, что шаманисты, помимо неба, поклонялись земле, солнцу, луне, звёздам, огню и другим явлениям и стихиям природы. Банзаров установил наличие в шаманстве почитания духов или второстепенных богов (тенгри) и душ умерших (онгоны), сначала (по временя) родственников, а затем людей вообще. Впервые он дал мифологию древних монголов, правда краткую, а также подробно показал праздники древних монголов: весенний, летний и осенний, или белый, месяц. Так например весенний праздник "урус", отмечавшийся монголами с древнейших времён, "есть, - писал Банзаров, - праздник обновления природы и наступления той поры в году, когда стада приносят номаду новый приплод и обильное молоко; поэтому и жертвы, которые в это время благодарный народ приносит богам своим, состоят из молока, кумыса, пива и трав" 3 . Таким образом, Банзаров при объяснении шаманских праздников исходил из объективных, материальных условий жизни кочевников - древних монголов.

1 Савельев П. Жизнь и труды Д. Банзарова. Труды Восточного отделения Археологического общества. Ч. II, стр. 134. СПБ. 1856.

2 "Чёрная вера...", стр. 1.

3 Там же, стр. 38.

Анализируя мифы, свойственные шаманству, как всякой религии, Банзаров правильно подошёл к объяснению мифов об избранниках неба, появляющихся по воле неба: они отражали прежде всего интересы владетельных родов, т. е. родовой аристократии кочевников. Он высказал верную мысль о роли политического фактора в закреплении и использовании шаманства как культа "родовой знатью" - феодалами и крупнейшими из них: Чингис-ханом и китайскими императорами. Банзаров дал правильное объяснение слова "шаман". На основе анализа культа огня у древних монголов Банзаров дал также правильное объяснение процедуры обязательного прохождения русских князей между двух огней, прежде чем они представали перед монгольскими ханами.

Наконец, Банзаров дал очень интересные исторические сведения о борьбе буддизма и ислама против шаманства, приближаясь к раскрытию связи этой борьбы с политическими устремлениями " интересами крупнейших феодалов (например Чингис-хана, Даян-хана и др.), которые пытались создать феодальные монархии и в силу этого покровительствовали религиям, распространявшим культ единого бога и укреплявшим и освящавшим монархию.

В заключение своего исследования Банзаров рассматривал исчезновение шаманства как длительный исторический процесс борьбы науки, народного образования против религиозных предрассудков: "Для окончательного уничтожения шаманства остаётся ещё многое сделать: оно исчезнет ещё не скоро, будучи защищаемо суровой природой от предприимчивости образованных народов" 1 .

Насколько далеко ушёл Банзаров от современников в области научного исследования шаманства, видно из характеристики его диссертации, данной Савельевым; "Какая разница между этим разумным воззрением на шаманство и взглядом покойного о. Иакинфа, который довольствовался извлечением из Манчжурского устава описания обрядов и штатов китайских шаманов 2 . Можно подумать, что эти два писателя о шаманстве имели в виду различную публику и один писал для Европы, а другой - для Пекина, и притом монгол смотрел как европеец, а европеец - как монгол" 3 .

Ценный вклад в развитие науки внес Банзаров и другими своими историческими и филологическими исследованиями. Он брался за разрешение самых запутанных и сложных вопросов востоковедении, особенно монголоведения, возникавших у учёных в 40 - 50-х годах прошлого столетия, когда эта наука только начинала складываться. Банзаров в своей рецензии на калмыцкую грамматику казанского профессора А. Попова, отмечая достоинства этого труда, указал, что автор не учёл влияния монгольского языка на калмыцкий.

В вышедшей вскоре грамматике А. Бобровникова это указание Банзарова было полностью учтено. Молодой учёный написал также следующие статьи: "О двух среднеазиатских алфавитах", "Объяснение монгольской надписи на серебряной дощечке, найденной в Екатеринославской губернии" и "Пайзе, или металлические дощечки с повелениями монгольских ханов". В последней Банзаров объяснил слово "пайзе": так персидские историки монгольского периода называли жалованные ханами дощечки с надписями. В этой же статье Банзаров дал объяснение и ярлыку Бербидек-хана, вручённому митрополиту Киевскому Алексею, в котором сказано: "Байсу да ярлык с алою тамгою дали есмы на утверждение вам". Это объяснение помогло историкам уяснить взаимоотношения между татарами-завоевателями и русскими, а также роль русской церкви в эпоху татарского ига. В статье "О восточных названиях некоторых старинных вооружений" (1849) Банзаров объяснил значение и происхождение слов "куяк", "бахтерец", "тешляй", "джид" и "тохтуй" и показал пути распространения в древней Руси оружия монголов 4 .

Банзаров написал ряд статей по этимологии некоторых монгольских слов, встречающихся в татарской летописи "Шейбани-Наме": "О происхождении имени "монгол" 5 , "О происхождении слова Чингис" 6 , "О названии Эргене-хон" 7 , "Об ойратах и уйгурах" 8 .

Если гипотеза Банзарова о происхождении имени "монгол" не нашла последователей и подтверждения в науке, то его предположение о том, что монголы приобрели решающее политическое значение в Центральной Азии в первой половине IX в., остаётся и по сей день справедливым.

В статье "О происхождении слова Чингис", основываясь на отрывочных сведениях китайских источников, Банзаров высказал предположение, что чингис - древний титул великих ханов народа Хюн-ну, который владел всей Монголией до конца первого столетия до н. э., равносильный китайскому императорскому титулу "Сын неба".

В этой статье интересен подход Банзарова к выяснению исторических условий, при которых Темучин принял титул чингис. Банзаров писал: "Кому известно политическое состояние Монголии в эпоху появления Чингис-хана, тот легко поймет, что монгольскому завоевателю не нужно было принимать титул великого, могущественного, во-

1 "Чёрная вера...", стр. 46.

2 Иакинф Бичурин. Кита, его жители и проч., стр. 314 - 328. СПБ. 1840.

3 Савельев П. Указ. соч.

4 Напечатано в "Записках Археологического общества". Т. II, стр. 352 - 358. СПБ. 1851.

5 Библиотека восточных историков. Изд. И. Березина. Т. I, приложение II.

6 Там же, приложение III.

7 Там же, приложение IV.

8 Там же, приложение V.

инственного и т. п. Ему нужен был титул в другом смысле. До появления Чингис-хана Монголия была под влиянием Китая и дробилась на множество мелких племён, которые назывались илами, и владетелям их приличествовал титул ил-ханов; если владетель успевал соединить под свою власть несколько илов, что называлось гур, то он получал титул гур-хана. Когда же Темучин покорил себе все племена в Средней Азии, то ему нужен был приличный его положению титул... Принятый, им титул Чингис должен был означать нечто выше гур-хана, соответствующий хуан-ди - император" 1 .

Банзаров в этой статье не дал правильного объяснения слова "чингис" в этимологическом отношении. Наиболее правдоподобное объяснение этого слова он дал в своей книге "Чёрная вера". Банзаров писал, что Темучин принял имя одного тенгри, считавшегося сыном неба, при этом он привёл и имя этого тенгри: Хаджир-Чингис тенгри. Академик В. Бартольд это предположение Банзарова считает вполне вероятным 2 . В своём исследовании Банзаров раскрыл общественно-исторические условия, при которых Темучин принял титул чингис, правильно указав на решающую роль в этом событии политических намерений Темучина и поддерживавших его шаманов.

Основная мысль Банзарова в исследовании "Об ойратах и уйгурах": "Уйгуры и ойраты суть два лесных народа тюркского и монгольского племени, составлявшие (с VIII столетия) одно политическое тело". Вместе с тем он отвергал попытку учёных истолковать выражение "дурбэн-ойрат" как политический союз. Банзаров считал, что добавление "дурбен-чентыре" появилось в XIII в., при Чингис-хане, когда он из ойратов составил четыре тумэна, т. е. четыре десятитысячных корпуса, которые и являлись военно-административным делением ойратов, как это было и у монголов. Это объяснение Банзарова не утратило значения и в наше время 3 .

О глубоком историческом подходе Банзарова к исследуемым вопросам ярко свидетельствует, в частности, его статья "Замечания о монголизмах в ярлыке Тохтамыш-хана", написанная в 1850 году. В этой статье он писал: "Требовать от памятника XIV столетия непременно нынешнего татарского языка - значит отвергать всякую перемену в языке народа, продолжающего жить и подвергнувшегося с той поры довольно многим преобразованиям в общественной жизни, значит в древностях отыскивать современность" 4 .

Банзаров критически относился к некоторым ориенталистам типа академика Шмидта. Этот профессор, как истинный пруссак, был рабом дословного чтения (по шаблону), без исторического смысла сущности документа. Банзаров ещё в бытность свою в Петербурге очень метко охарактеризовал этих формалистов или бюрократов от науки: "Хотя и есть люди, знающие санскритский и тибетский языки, и читают они священные буддийские книги, но они сущности их не понимают. Они подобны опрокинутому сосуду, во внутрь которого ничего не попадает" 5 .

В 1851 г. Банзаров опубликовал статью "Объяснение монгольской надписи на памятнике князя Исунке, племянника Чингисхана". В 1852 г. он представил на заседание Сибирского отдела Русского географического общества перевод с монгольского "Путешествие Зая-Хамбы в Тибет".

В последние годы своей жизни Банзаров совершил поездку в Тункинский край для исследования происхождения сойотов и их заграничных соседей, урянхайцев. Кроме того Банзаров работал над историей перехода за нашу территорию различных монгольских племён.

Банзаров был одним из первых европейских учёных, указавших на самостоятельное развитие культуры древних монголов. Эту мысль он развивал и отстаивал, как мы видели, в "Чёрной вере".

Новые идеи Доржи Банзарова не были развиты и как следует оценены и поняты его коллегами-современниками. Научное наследство Банзарова не было в полной мере использовано и последующими исследователями истории древних монголов, хотя оно внесло в её освещение много положительного.

Доржи Банзаров умер очень рано, в 1855 г., 32 лет от роду, в потном расцвете творческих сил. Он похоронен в Иркутске.

Только после Великой Октябрьской социалистической революции, когда советские учёные взялись за созидание подлинно научной история "бурятского народа, к имени Банзарова и его трудам возрос интерес. Большое внимание изучению деятельности Банзарова как учёного и его научному наследству уделили Ф. Кудрявцев 6 , Г. Санжеев 7 , Б. Санжиев 8 , Н. Румянцев 9 , П. Хаптаев 10 и др.

1 Библиотека восточных историков. Изд. И. Березина. Т. I, приложение III.

2 Бартольд В. Образование империи Чингис-хана, стр. 116. СПБ. 1896.

3 Владимирцев Б., акад. Общественный строй у монголов. XI - 222, стр. 156 - 157, Изд. АН СССР. Л. 1934.

4 "Чёрная вера...", стр. 122, или "Ярлык хана Золотой орды, Тохтамыша, к польскому королю Ягайлу", изд. М. Оболенского, стр. 41 - 42, 47 - 48. Казань. 1850.

5 Там же, стр. 109 - 110.

6 Кудрявцев Ф. История бурят-монгольского народа. Очерки. М. -Л. 1940.

7 Санжеев Г. Банзаров как учёный. "Записки Бурят-монгольского государственного научно-исследовательского института языка литературы в истории". Вып. 2-й. Улан-Удэ. 1940.

8 Санжиев Б. Доржи Банзаров (к 86-летию со дня гибели). "Бурят-монгольская правда" N 62 от 15 марта 1941 года.

9 Румянцев Н. Доржи Банзаров как филолог, "Записки Государственного института языка, литературы и истории". Вып. III - IV, стр. 141 - 153. 1941.

10 Хаптаев П. Краткий очерк истории бурят-монгольского народа. Улан-Удэ. 1942.

Бурят-монгольский государственный научно-исследовательский институт языка, литературы и истории (Улан-Удэ) в настоящее время подготовляет к изданию полное собрание сочинений Доржи Банзарова, что будет лучшим памятником первому бурятскому учёному.

П. Савельев в некрологе о Банзарове писал: "С Банзаровым рушились надежды ученых на скорое объяснение монгольских древностей Южной Сибири... Много мог бы он сделать для науки; почтим память даровитого учёного-монголоведа и за то, что он успел совершить. Как исследователь среднеазиатской древности, он заслужил себе место между европейскими ориенталистами" 1 .

Доржи Банзаров - первый бурятский ученый, национальная гордость бурятского народа.

В невозвратное прошлое ушло то время, о котором с горечью и гневом писал известный русский историк А. Щапов: "Среди молодых поколений сибирских гибнет множество Ломоносовых, Банзаровых" 2 .

В Стране советов буряты нашли свободу и счастье. Благодаря братской помощи великого русского народа трудящиеся Бурят-Монголии под руководствам великой партии Ленина - Сталина за короткий исторический срок добились огромных успехов в социалистическом строительстве и подлинного расцвета хозяйственной и культурной жизни страны. На родине Банзарова исчезли кочевье, нойонство и ламство. Крепнут молодые научные и культурные силы бурятского народа. В свободной Бурят-Монголни введено всеобщее учение.

В Отечественной войне Советского Союза сыны и дочери Бурят-Монголии плечом к плечу со всеми народами СССР мужественно отстаивают свободу, честь и независимость своей родины. Десятки тысяч бурят, подобно легендарным воинам Гэсэра, доблестно разят современных чудовищ - немецко-фашистских захватчиков. Они вместе с миллионами воинов других народов Советского Союза составляют могучую армию богатырей великого Сталина, несущую победу нашей родине и всему прогрессивному человечеству.

1 Савельев П. О жизни в трудах Д. Банзарова. "Записки Археологического общества". Т. IX, стр. 30. СПБ. 1856, или Труды Восточного отделения Археологического общества. Ч. 2-я, стр. 157. 1856.

2 Щапов А. Соч. Т. I, стр. 16 - 23.

Доржи Банзаров родился в марте 1822 г. в бурятском улусе Ичетуй, в долине реки Джиды. Он был пятым сыном в семье, которого нарекли Доржи (алмаз). Отец его Банзар Боргонов занимался скотоводством, вел кочевой образ жизни и принадлежал к казачьему сословию.

В 1833 г. в городе Троицкосавске, что в 4 верстах от знаменитой торговой слободы Кяхты, открылась русско-монгольская школа. Это была специальная трехлетняя школа для подготовки детей бурятских казаков к службе писарями, переводчиками и урядниками в Троицкосавском пограничном правлении и в четырех бурятских казачьих полках, сформированных еще в XVIII в. для охраны совместно с русскими казаками государственной границы в Забайкалье. Принимали туда преимущественно детей казачьих старшин в возрасте от 10 до 12 лет. В течение всего учебного года, длившегося с сентября по май, они жили в пансионате, и их содержание полностью ложилось на самих казаков. Этой школе и предстояло стать первой ступенью лестницы, ведущей к вершине знаний.

В возрасте 11 лет Доржи был отдан в эту школу. Занятия проходили шесть дней в неделю по четыре урока в день (урок длился полтора часа), по средам и субботам занимались по одному часу воинскими упражнениями. Помимо общих для них учебных предметов (чтение и чистописание на русском языке, русская грамматика, арифметика, отечественная география, история и рисование) детей учили читать и писать по-монгольски, христианское вероучение на уроках богословия заменили основами ламаизма, вводились занятия по воинским упражнениям.

В декабре 1835 г. четверо лучших учеников русско-монгольской школы были направлены в Казань для продолжения обучения в гимназии, среди них был и Доржи, который расставался с родным краем на долгие 15 лет, а остальные - навсегда. Гимназия, в которой предстояло учиться Банзарову и его товарищам, считалась старейшей в стране, она открылась еще в 1758 году в составе Московского университета. Режим внутреннего распорядка гимназии был суров. Ученики, проживавшие в гимназических пансионатах, вставали в пять часов утра. После завтрака они шли в учебный корпус и с 9 до 12 часов занимались на уроках. Затем до 3 часов отдыхали и снова садились за парты. С 3-х до 9 часов занимались приготовлением уроков на следующий день, и после ужина в 10 часов ложились спать. Большое внимание уделялось языкам. Доржи изучал следующие языки: монгольский, тюркский, латынь, английский, тибетский, турецкий, французский, татарский языки. Когда пришло время сдавать выпускные экзамены, кроме языков предстояло сдавать риторику, логику, историю русской литературы, арифметику, всеобщую и русскую историю, всеобщую и русскую географию, космографию, всеобщую и русскую статистику. И в июне 1842 г. Банзаров, блестяще сдав все экзамены, с золотой медалью окончил гимназию.

После этого, он поступает на восточное отделение Казанского университета. Распорядок дня в университете был таков: лекции начинались в 9 часов утра и заканчивались в 2 часа дня. Затем – обеденный перерыв до 4 часов. После перерыва музыка, танцы, рисование до 6 часов. Еще, будучи студентом, Д. Банзаров обнаружил склонность к научной работе. Он написал «Всеобщую географию» на монгольском языке и «Грамматику монгольского языка», перевел с французского языка на монгольский «Странствование китайского буддиста IV века по имени Фа-Сян», с маньчжурского перевел «Путешествие Тумешеня» и другие переводы. В 1846 г. Д. Банзаров окончил Казанский университет со степенью кандидата за представленную им диссертацию «Черная вера или шаманство монголов». В то время это был первый и единственный труд, специально посвященный происхождению шаманства.

Через год Банзаров выезжает в Петербург хлопотать об исключении из казацкого сословия, так как по существовавшему тогда положению, будучи казаком он должен был прослужить в армии 25 лет. Решение этого вопроса задерживает его в столице. Это время он использовал весьма плодотворно для пополнения и углубления своих знаний, занимался в публичной библиотеке и Азиатском музее Академии наук. В Петербурге Д. Банзаров написал и опубликовал пять исследовательских работ, в том числе две статьи на немецком языке «О двух среднеазиатских алфавитах» и «Разъяснение одной монгольской надписи». В 1949 г. вышел указ Сената власти (который фактически лишил его возможности заниматься наукой) о переводе Д. Банзарова на казачью службу. Его отправили в Иркутск чиновником особых поручений при генерал-губернаторе Восточной Сибири. Служебные обстоятельства складывались таким образом, что ему приходилось часто и надолго выезжать в отдаленные уезды и бурятские степные думы. Власти не давали ему возможности заниматься любимым делом и превратили талантливого ученого в чиновника, обязанного «производить следствия о злоупотреблениях». Давали знать о себе болезни. Годы жизни и учебы на казенном содержании в гимназии и университете не прошли бесследно для Банзарова. Умер ученый в 1855 г. в возрасте 33-х лет в полном расцвете творческих сил. Похоронили Банзарова на иркутском кладбище близ Рабочедомской слободы.

Для своего времени он был человеком необычной и даже уникальной судьбы. Выходец из низов, он благодаря благоприятному стечению обстоятельств и исключительной природной одаренности сумел получить недоступное для массы его сородичей гимназическое, а затем и университетское образование. Блестящий ученый, свободно владевший несколькими европейскими и восточными языками, исследователь древностей Востока, Банзаров многое сделал во славу отечественного востоковедения. Его имя носило старейшее высшее учебное заведение – Бурятский государственный педагогический институт, улицы в г. Улан-Удэ и Кяхте. Возле Бурятского государственного университета на прямоугольном бетонном постаменте установлена бронзовая фигура Д. Банзарова в полный рост по проекту заслуженного деятеля искусств РСФСР Тимина А.И. В правой полусогнутой руке ученый держит раскрытую книгу, в левой – перо. В верхней части постамента – мраморная доска с текстом: «Первому бурятскому ученому Доржи Банзарову (1822-1855)».

Банзаров Доржи (около 1822, Кутетуевский улус Забайкальской области, ‒ 1855, Иркутск), первый бурятский учёный-востоковед. Родился в семье казака-бурята. В 1846 окончил Казанский университет, был учеником О. М. Ковалевского . В 1847‒48 жил в Петербурге, занимаясь научными исследованиями в Азиатском музее . В 1850‒55 служил чиновником особых поручений при генерал-губернаторе Вост. Сибири. Во время разъездов по Сибири завязал знакомство с декабристами; Н. А. Бестужев написал его портрет. Научное наследие Б. составляют главным образом филологические исследования. Основной труд Б. ‒ «Чёрная вера, или Шаманство у монголов» (1846) ‒ первая научная работа о шаманизме. Именем Б. назван (1947) Бурятский педагогический институт в Улан-Удэ.

Соч.: Собр. соч., М., 1955 (библ.).

Лит.: К столетию со дня смерти Д. Банзарова (Материалы научных сессий и статьи), Улан-Удэ, 1955.

• - Бурят.-тибет. традиц. ученый, лама. Род. в Удинском сомоне Хоринского аймака. До 1932 жил в Хоринском дацане, откуда дважды выезжал в Тибет для изучения буддийской философии. Получил там духовный сан "Доромбо-лама"...
• - Монголовед-лингвист, историк и политолог; поэт, публицист. Учился в Улюнской приходской школе, Баргузинском городском и Верхнеудинском РУ. В 1907 уехал в Томск и поступил на общеобразовательные курсы Технол...

  Биобиблиографический словарь востоковедов - жертв политического террора в советский период

• - БАНЗА́РОВ Доржи – бурятский ученый-этнограф и востоковед. Окончил Казанский ун-т, представив дисс. "Черная вера или шаманство у монголов", являющуюся первой научной работой о шаманизме...

  Философская энциклопедия

• - Доржи - востоковед, первый бурятский ученый. Родился в семье бурятского казака в Кутетуевском улусе Забайкальской области. В 1846 окончил Казанский ун-т, где был учеником О. М. Ковалевского...

  Советская историческая энциклопедия

• - ориенталист, сын полудикого забайкальского бурята Банзара, принадлежал к древнему роду Урянхай, буддист по вероисповеданию, ум. 2-го марта 1855 г. В 1835 г., по ходатайству тайши селенгинских бурятских родов,...
• - ориенталист, бурят, писатель...

  Большая биографическая энциклопедия

• - Банзаров, ориенталист, сын полудикого забайкальского бурята Банзара, буддист, принадлежал к древнему роду Урянхай...

  Биографический словарь

• - ориенталист, сын полудикого забайкальского бурята Банзара, буддист, принадлежал к древнему роду Урянхай...

  Энциклопедический словарь Брокгауза и Евфрона

• - Доржи, первый бурятский учёный-востоковед. Родился в семье казака-бурята. В 1846 окончил Казанский университет, был учеником О. М. Ковалевского...